Он не мог заставить себя поднять на нее глаза, но заметил, что в ее голосе не было даже намека на насмешку, лишь забота о нем.
Он взял у нее пищу и с жадностью съел.
Вскоре они опять сели на лошадей и поскакали вперед.
Джуд видел вокруг банановые пальмы, манговые деревья и множество других экзотических растений. Они уже оставили позади равнину и теперь двигались по слегка холмистой местности, поросшей пышно цветущими травами. Джуд с наслаждением вдыхал их аромат. Он поднял голову к ослепительно голубому небу и подумал, что так, вероятно, должен выглядеть рай.
Потом они въехали в долину, где тянулись поля сахарного тростника, табака и еще каких-то растений, которые были ему незнакомы. Джуд происходил из семьи коммерсантов и обладал практическим умом. Он представлял, что, экспортируя все эти культуры в ненасытную Европу, можно было выручить немалые деньги. Теперь Джуд лучше понимал, почему французы и англичане так боролись за владычество над этими островами.
Некоторое время они вели лошадей в поводу, чтобы те отдохнули. Джуд шел следом за Доминик, глядя, как грациозно покачиваются ее бедра и как легкий ветерок перебирает пышные пряди ее волос. Каждый мускул его тела напрягся, в эту минуту ему захотелось лишь одного – ощутить ее в своих объятиях.
Джуд споткнулся и едва не упал. Доминик, к счастью, ничего не заметила. Ему пришлось сосредоточиться, чтобы поспевать за девушкой. Она была словно молодая резвая кобылка: сильная и неутомимая. Черт побери, куда ему тягаться с ней здесь, на этом острове, где он чувствовал себя чужим и неуклюжим.
День уже клонился к вечеру, когда усталые путники добрались до болот. Доминик спрыгнула с лошади и подошла к Джуду.
– Наверное, твои раны совсем разболелись. Тут совсем неподалеку есть уединенное место. Если тебе невмоготу, мы могли бы укрыться там на ночь.
Джуд, которого мучили сильные боли и шатало от слабости, тем не менее упрямо покачал головой.
– Если ты можешь продолжать путь, то и я могу.
Доминик молча отвернулась и направилась к пожилому господину. Джуд не мог понять, какие узы связывают ее с этим французом. По прошествии дня капитану стало ясно, что он – человек благородного происхождения, а вовсе не обычный провожатый из местных.
Доминик наблюдала, как Бертран спешился и принялся отвязывать вьюки, в которых лежало все, что могло понадобиться Доминик и Джуду во время перехода. Опустив поклажу на землю, Бертран обратился к Доминик:
– Ты уверена, что у тебя хватит на это сил, девочка? По-моему, ты не дала себе времени окончательно поправиться.
Она улыбнулась и провела пальцем по слою черной мази на ее лице.
– Больше всего меня беспокоит, что эта жуткая мазь сделает с моей кожей.
– Я говорю серьезно, Доминик. – В голосе Бертрана звучал легкий упрек и отнюдь не легкое раздражение. – Я мог бы сам провести его через болота.
– Вы такой милый, Бертран, но мы же оба с вами знаем, что уже через час вы безнадежно заблудитесь. Вы не знаете этих болот так хорошо, как я.
Бертран вынужден был сдаться.
– Я встречусь с людьми капитана Гэлланта и предупрежу их, что место окончательной встречи изменилось. Береги себя и днем и ночью. Я рассчитываю увидеться с вами через три дня.
Доминик подобрала с земли один из мешков и перекинула себе за спину. Затем она подала Бертрану поводья своей лошади.
– Мы будем в условленном месте вовремя.
Бертран подъехал к Джуду и смотрел, как тот слезает с лошади. По гримасе, исказившей лицо молодого капитана, он понял, что тот все еще страдает от сильных болей. Капитан воистину был достоин восхищения – за все это время он ни разу не пожаловался.
Протягивая Джуду пистолет, Бертран посмотрел ему в глаза долгим и твердым взглядом.
– Берегите ее. Она уже и так достаточно настрадалась из-за вас.
Не дожидаясь ответа, Бертран выдернул поводья из рук Джуда и поехал прочь, ведя за собой двух лошадей.
Лишь после того как Бертран исчез в густых зарослях, Джуд повернулся к Доминик. Она в этот момент засовывала за пояс пистолет. Доминик перехватила его взгляд.
– Если хочешь, мы могли бы немного передохнуть, прежде чем войдем в болота.
Он поднял с земли оставшийся мешок и закинул за плечи. Это причинило ему сильную боль, но он не показал вида.
– Если ты готова идти, то я тоже.
– Капитан Гэллант, – обратилась к нему Доминик. Из-за толстого слоя мази Джуд не мог разобрать выражения ее лица. – Вы командуете мужчинами и вселяете ужас в сердца ваших врагов. Но предупреждаю вас – теперь вы в моих владениях. Если хотите остаться в живых, делайте, что я скажу.
Она казалась такой маленькой и беззащитной посреди этой дикой природы. Но ее мужество, словно свет маяка, освещало их путь. Джуд вдруг понял, какой скучной и пустой была его жизнь до встречи с Доминик.
– Я сделаю все, что ты скажешь, – ответил он. – Ты приказываешь, а я повинуюсь – до поры до времени.
На мангровых болотах стояла удушливая жара. Почва под ногами Джуда была топкой и зыбкой. Его следы на глазах превращались в небольшие лужицы. Но даже эти гибельные места отличались своеобразной красотой. Аромат цветочного разноцветья был так силен, что порой заглушал зловонный гнилостный запах, исходящий от стоячей воды болот.
Доминик на мгновение обернулась к Джуду.
– Теперь ты должен ступать точно по моим следам и ни шагу в сторону.
Джуду пришлось уменьшить шаг, чтобы попадать в маленькие следы ее изящных ножек. Это снова напомнило ему, насколько она хрупка и беззащитна. Однажды Доминик приостановилась, чтобы переместить тяжелый мешок с левого плеча на правое.
– Дай, я понесу, – сказал Джуд, потянувшись к мешку.
– Нет, – ответила девушка. – Каждый понесет свое. Таково правило – этому научил меня дедушка.
Джуд уже усвоил, что спорить с Доминик бесполезно. Интересно, не дедушка ли научил ее упрямству и заносчивости?
Один раз Доминик остановилась и молча сделала ему знак обойти кочку с острой, как иголки, травой.
Джуд взялся за пистолет, но девушка улыбнулась, покачав головой.
– Успокойся. Это всего лишь гнездо с птенцами. Я не хочу его тревожить, не то мать может их бросить.
Джуд что-то невнятно пробормотал, и Доминик вопросительно посмотрела на него.
– Что ты сказал?
– Я только удивился, как может одна и та же женщина и палить из пушки во время морского боя и беспокоиться о каких-то крошечных птенчиках?
На лице Доминик отразилось недоумение.
– В чем же здесь противоречие? То было сражение, а это просто уважение к другим существам, живущим рядом с нами на земле.
– Знаю, знаю. Этому, конечно, научил тебя твой дедушка.
